Продолжение опубликованных ранее заметок о путушествии по Прибайкалью и Байкалу. Кругобайкалка.

IV. Ностальгия по Кругобайкалке

05.08.06 — суббота

Просыпаемся с ощущением, что находимся все еще на берегу, в Выдрино… Только вместо песка — сено… Но как ни странно, это всё же Слюдянка. Вот и школа, и Храм слегка сверкают на солнце своими крышами!..

Слава Богу! Дождя нет и нужно в темпе собрать вещи, палатку. Солнца и времени как раз хватило… Спасибо этому месту!.. Низкий поклон с рюкзаком… Ника и Маришка улыбаются, но кланяются тоже… Быстрым шагом двигаем на вокзал…

Новый вокзал

Вокзал на станции Слюдянка-1. Только теперь заметили, что стал он уже обновленный, с плиткой вокруг, с иллюминацией — специально для тех, кто любит ездить и высаживаться по ночам… Совсем уж не такой, каким был два года назад — в антикварном виде и абсолютно не отреставрированный. Старый был построен в 1904 году. Ныне же он — один из уникальных вокзалов на Транссибе. Является единственным в мире, построенным полностью из мрамора. Да. Не облицован мрамором, а именно всё здание из мрамора! А теперь еще и плитка керамзитовая вместо асфальта! И был построен таковым в честь окончания строительства Кругобайкалки. А расположен совсем недалеко от берега Байкала. Помимо стен это место притягивает еще и экзотическим наплывом народа кочующего, изобилием копченого и свежего омуля, которым торгует местное население. До сих пор прямо со слюнками на губах вспоминаем, как покупали здесь первый раз «горячего» омуля. И как потом наслаждались им в походе по КБЖД…

Ну где же Матаня?

И снова Маришка предпринимает попытку купить билеты на Матаню. Но в ответ уже несколько иная «песня» кассирши: если есть пустые места, то билеты вы купите прямо на Матане! Вот так! А если нет, то … гуд бай! А по-бурятски… Тьфу! Забыл!..

Оставшуюся часть времени прогуливаемся по перрону. Вместе с нами дефилируют и другие желающие попасть на Матаню. Каких только нет… В неспешном ритме все подтащили вещи поближе к месту возможной посадки. Время идет, вот уже и «час Матани» наступил… А Матани как не было, так и нет!.. Мистика…

Борьба за место

Пришла-таки. С опозданием аж в сорок минут. Семь вагонов. Вся голубая-преголубая, как будто с неба свалилась… И кто её там выкрасил?..

Встала. Медленно, важно. И тут же на перрон вывалились туристы-иностранцы. В сопровождении проводниц. Вторая же толпа — ожидающих, немедленно ринулась по вагонам в поисках свободных мест. Влезаем в 7-й вагон. Шик, блеск, 1-й класс! Просто отпасть!.. Везде откидные мягкие кресла, похожие на авиа, ковровые дорожки, подвесные телевизоры и прочие навороты-вывороты. И тут же про-водница выпаливает лезущим в вагон:

— Этот вагон предназначен исключительно для иностранных туристов!
— Но ведь у вас же есть свободные места! Вот, вон, и вон еще!..
— Эти места забронированы! Еще в Иркутске! По дороге к нам сядут еще люди!..
— Ну вот когда сядут, тогда мы и встанем! В конце концов все же едут за деньги!
— Повторяю: идите в вагон № 4. Ищите места там! А здесь мест нет!

Послушав перепалку, мы с ходу решили проехать хотя бы в тамбуре на своих рюкзаках. Сняли их, привалили в угол к стенке вагона. И сели. Увы!.. Проводница с грозным видом администраторши-инквизитора указала нам на дверь. Грустно, когда своих походников не понимают…

Время летит, скоро отправление, спорить с тупой администраторшей надоело. Хватаем рюкзаки и летим в четвертый вагон. И, как оказалось, вовремя! Пока стоял с вещами в тамбуре, Маришка с Никой углядели-таки свободные места и сразу же приземлились на них. Эта бортпроводница не возражала. Переносим вещи и… всё! Рухнули в ожидании отправления…

Через пять минут раздался гудок, призывающий пассажиров на свои места. Толпа дефилирующих резко редеет. Зато и места в вагоне резко исчезают. И тут оказывается, что…

Пара «сдавала багаж» или чего не любят «отдыхающие»

Проход забит вещами и людьми, протискивающимися к своим местам. Рядом с нами садится пара «отдыхающих»: он и она. Ему лет 45-50, ей — примерно столько же. Как будто только что сошли с какой-то старинной, почиканной временем и молью, фотографии… Этакие «дэнди» 40—50-х годов. Небольшая ехидная «перепалка». Выясняется, что они купили в Иркутске билеты и заняли еще два места под свой «багаж»! И не желают, чтобы из-за кого-то ихний «багаж» валялся на полу или болтался на крючках и верхней полке! К тому же… Впрочем, тут немного вмешалась проводница и всё сразу же встало на свои места. Но не совсем… Следом завязывается достаточно острый разговор с этой «живописной» парой, практически — еще одна, более жесткая перепалка. В результате он вынужден поставить свой рюкзак на алюминиевой рамке вплотную к окну, прямо на пол. Он косо поглядывает на рамку, как будто это не алюминий, а брильянты! Не меньше! Она же нехотя сдвигает свою сумку по сиденью, и тоже к самому окну. И тоже поглядывает на свою сумку. «Антикварная замша» — не меньше!.. Ну и что же после этого случилось с ихним «багажом»? Прокис? Покрылся плесенью? Или позеленел от злости за своих хозяев? Них фига! Каким он был, таким остался… Мшистым, серо-зеленым… И даже близко на патину «Медного всадника» не похожим…

…А пара и впрямь живописная… Он — в белой рубашке, чуть ли не с манишкой, в светло-кремовом костюме, в черных до блеска начищенных туфлях. Она — в белой блузе с кружевными отворотами, в моднячей юбке «а ля Версаче». Версаче?.. Хммм!.. Скорее Made in China!.. В обнимку с небольшой дамской сумкой. Новенькой и достаточно вместительной. «А ля ридикюль»… На походников совсем не похожи… Больше смахивают на обитателей курортного санатория… Ну с ея сумкой «а ля ридикюль Франсе» понятно… Там у нее косметика, всякие дамские штучки, финтифлюшки и прочая бижутерия (позже сама показала!). А вот с его интерпалочным наследством «от дальнего дедушки»… Интересно, что же у него такое в рюкзаке, что он так боится запачкать его?..

…Тихо-тихо, а уже Култук проезжаем… С моря он выглядит совсем иначе, чем из окна автобуса. Каким-то единым, полузастывшим как лава, массивом домов. И все глубинные жизненные соки, бурлящие внутри его улиц и домов, словно исчезают куда-то, растворяются в тумане. И снова всплывают строчки «А я еду, а я еду, за туманом»… Сколько уже этого тумана было?!. И не счесть…

Вся протяженность поселка незаметно преображается в нечто иное… Здесь, возле моря, из горного он становится уже приморским, раскинувшимся вдоль берега… Запах моря, рыбы, крики бакланов, шум проходящих грузовых составов… И снующие как муравьи одиночные машины и автобусы… Люди здесь появляются и исчезают как новые камешки на берегу, которые то забрасывает, то смывает волной… И всё же видно, как этот красавец-поселок медленно поднимает крыши своих домов и продвигается куда-то в горы, а потом совсем тихо исчезает за нависшими справа склонами…

…Успокоились. Ника даже в тамбур-туалет прогулялась… Как советовала героиня романа С. Моэма «Театр» Джулия, «если берешь паузу, то держи ее максимально долго! И тогда зритель поймет, насколько ты талантливо интерпретируешь пьесу!». Вот и мы «взяли» паузу!.. Посидели, помолчали, передышку сделали. И они тоже прогулялись в тамбур, а заодно и в бар — стресс снять… Вернулись с банкой пива. Сели, попили и вроде уже мирно стали знакомиться…

Вот тут и выясняется, что он родом из Маритуя, а едут оба — из Иркутска. До Маритуя, в гости. К его матери и родственникам. Где и как познакомились — не суть важно. Важно, чтобы его родня отнеслась к ней достойно. Типа как к кандидатке на пост его будущей жены. «Должность» обязывает… И она, естественно, начинает говорить про то, что очень любит (ну блин, просто до безумия!) путешествовать. И непременно во всем белом! Это ее «выработанный годами и устоявшийся принцип»! Вот ведь «принципная» попалась…

Матаня изнутри

Пока Маришка продолжала «светскую беседу», мы с Никой отправились в соседний вагон — в бар. Ей было очень любопытно прогуляться по другим вагонам, посмотреть на скитающуюся молодежь, на ее наряды и лица. С некоторых пор иркутская Матаня весьма преобразилась: мягкие кресла, ковровые дорожки, телевизоры, колонки, стереопроигрыватели. Здесь теперь тоже, наверное, Долби-стерео звук и изображение. Долби… Кааак вдолбит по полной!.. Так ведь и с колес слететь недолго… Да. А заодно и камнепад со скал спровоцировать…

В баре, как и полагалось, тусовалась куча молодежи. И почти все — за пивом и кириешками. Чьи-то отцы вцепились в стойку бара и наблюдали за молодой барменшей. Слегка покачивая бедрами и складками наряда, она шустро сновала между холодильником, микроволновкой и всякими шкафчиками. А одна молодая особа устроилась прямо на стойке бара. Папашка поддерживал ее, чтобы не сверзилась на пол. И она тоже изучала наряд и походку барменши…

Напротив стойки, у противоположного окна, была вторая, чуть повыше. Возле нее стояли высокие крутящиеся стулья типа «карусель» и пластмассовые «плетеные» кресла.

— Ух тыыы! — Ника увидела и сразу же влезла на «карусель». — Ну!? Как я смотрюсь?!. — и бодренько вскинула подбородок.
— Ништяк!..
— Ну, тогда сфотай меня! Классно!.. — и попробовала крутануться на «карусели».

Да уж… В старенькой Матане о двух вагонах «доисторического» образца и одного типа теплушки-магазина такого и в помине не было. Там был свой, «антикварно-старческий» уют… Очень душевный и очень душный… А вместо электровоза — старенький тепловоз. Сине-красный. И оттого временами хотелось прокатиться именно на ней…

Сфотал. И в кресле, и у стойки бара. Девушка сразу же схватила фотик и уткнулась в экран. А потом… Потом набрала всяких кириешек, жвачек, соку… И чего-то вдруг захотелось пить. Беру банку Балтики-3 и двигаем назад.

И снова Ника дефилирует по проходу и разглядывает молодежь в вагонах. Идет и прикидывает, стоит ли ей взаимствовать кое-какие модели в свой гардероб…

Вернулись, сели и снова увлеклись видами Байкала за окном… Маришка продолжала мирную «светскую» беседу с «багажной» парой. Предложил пива. Она тоже утолила жажду. И вот тут-то всплыла история двухлетней давности с неожиданным продолжением… И, наверное, стоит ее рассказать…

Зина

3-й день нашего похода по Кругобайкалке 2 года назад…

…Рано утром мы перекусили на скорую руку, собрали свои «рюзы» и снова потопали. Почти привычным ритмом по шпалам Кругобайкалки… Солнце медленно плыло к зениту, а в небе… Увы! Почти ни одного облачка. Воздух накалялся, и природе становилось как-то не по себе. Бабочки медленно зависали, пытаясь уловить прохладу. Жители высоченных трав неистово прыгали, словно устроили некие местные олимпийские состязания. На приз — кубок холодной воды… Всем хотелось пить…

…Жужжание пчел, стрекот цикад и кузнечиков, запах цветов, беззвучный полет крылатых «мантр»... И почти полная тишина, сквозь которую слышно движение воды в расщелинах скал и плеск байкальских волн... И только изредка ее нарушает шум проходящих где-то за горой, наверху, составов...

Голова сама собой поворачивается то влево, то вправо... Больше вправо, к Байкалу, к этому необъятному пространству голубовато-зеленых оттенков... К редким парящим облачкам и бакланам... И не покидающее ощущение, что за нами наблюдает Дух Байкала... Дух словно чувствует наши мысли и приветственно обвевает наши лица ветерком. Цветочные головки тоже колышутся и словно исполняют некий ритуальный танец, означающий, что пока нам дозволено путешествовать...

…Прошли еще один тоннель… А впереди снова солнце! Между рельс и сбоку от них, ближе к скалам — цветущие кустики дикой земляники. Каково же было наше удивление, когда на некоторых кустиках мы нашли зрелые ягодки земляники! Казалось бы, что предыдущие путники должны были собрать эти ягодки... Ура-а-а! Наша «лошадка», исчерпав запас анекдотов и «самопальных лошадиных» песен, резко ожила, скинула свой школьный рюкзак и начала сбор сладкого «корма»!..

…После полудня подходим к Шарыжалгаю. Легкий ветерок щекочет лицо, и Ника снова объявляет, что «лошадка» должна быть впереди всех... А впереди…

Несколько домиков уютно расположились в живописном ущелье. За изгородями видны стога и следы покоса. Небольшие огородики. В сараях слышно пыхтение, мычание и признаки иного движения… Где-то чего-то тихонько квохчет, кукарекает… Из одного домика выходит мужик и начинает ходить по огороженному участку…

Ника отправляется. На разведку. Пробует перелезть через жерди изгороди. Не получается… И тогда она подлезает под длинную палку. Урр-ааа! Она уже там и направляется к крайнему дому.

Мужик подходит к ней, они о чем-то шепчутся. Потом Ника бежит к нам. Останавливается у изгороди и разом выпаливает, что есть и молоко, и омуль! «Горячий»! А следом называет и цены. Берет деньги и бежит назад. Мужик же ненадолго зашел в дом. Ника растерянно оглядывается: куда это он подевался? Наконец, мужик вышел с двумя литровыми бутылками молока и завернутым в газету омулем. Ника радостно протягивает деньги и берет свой провиант. И, забыв сказать спасибо, снова бежит к изгороди. Это ее местная собака спугнула своим появлением на тропинке от дома…

Вылезла. Довольная… Отходим немного и садимся на рельсы. Испить парного молока. Насладиться запахом омуля! Хорошо-то как!..
Ну вот! Поели — теперь можа и дальше топать. Да-да, именно топать. Ходьба по шпалам вырабатывает особый ритм движения, не имеющий аналогов. Топ-топ, топ-топ… Но вовсе не малыш, поскольку расстояние между шпалами куда больше детского шажка. И вот так вперед, вперед… Пока ноги держат…

Топ-топ, топ-топ… Отошли от домиков метров этак триста-четыреста, домиков уж и не видно стало. И вдруг за спиной раздаются звуки: шлеп-шлеп, шлеп-шлеп… Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп… Да быстро-то как… Мистика какая-то… Никого не было — и вдруг шаги!.. Не успели еще обернуться, как следом раздался и звонкий детский голос:

— Подождите!..

Глядим, а на шпалах, почти рядом с нами стоит девочка. Живописная-я-я… Лет пяти-шести. Волосы растрепаны, лицо слегка чумазое. В старой, изрядно поношенной одежде… И башмаки ей под стать… Интересно, откуда она взялась? Вот так, вдруг!? Может, это Дух Байкала перенес ее сюда откуда-то так быстро?..

— Здравствуйте! Это я — Зина!.. — ее черненькие глазенки удивительно радостно блестели. Мы мельком переглянулись и как-то сразу все заулыбались… Полусмущенно…

— Здравствуй!.. — Ника пристально разглядывала невесть откуда свалившуюся девочку.
— Так, значит, ты — Зина?! Ну, здравствуй, Зина! — Маришка поправила лямку рюкзака и протянула ей свою загорелую ладошку.

Зина немного смущенно протянула свою, как бы не зная, а что же дальше делать-то…

— Ты откуда? Где ты живешь? — вроде бы Маришка почти сразу же вызвала у девочки доверие и она заговорила.
— Я оттуда! — и Зина, полуобернувшись, махнула своей закопченной солнцем и ветром ручкой куда-то назад. Очень интересный жест…
— Оттуда?.. — Ника явно заинтересовалась новой знакомой. — Из этих домов что ли? Где мы молоко покупали?
— Ага!.. — видя, что ее не гонят, а пытаются понять, Зина обрадовалась еще больше. — Мой папка там работает! А я здесь люблю гулять!

Неспешно потопали дальше. Зина шла вровень с нами и нисколько не уставала. И тут стало понятно, что она радовалась каждому встречному путнику, особенно с детьми. Ведь в поселке детей-то и не видать, скукотища для нее — неимоверная. И каждый день — почти одно и то же…

— А как ты сюда попала?
— А я здесь на каникулах… Пока папка работает…

Светлые волосики выбиваются из-под серой фланелевой панамки с загнутым краем и в беспорядке спадают на невысокий лоб. Серая курточка немного скукожилась от движений. Поправляет.

— А мама твоя где?..
— Мамка? Она уехала на поезде… за продуктами… — и Зина показала рукой вперед. — Там…
— Понятно… — хотя ни черта не было понятно. Можно было только догадываться, что мать ее находится в данный момент в каком-то близлежащем поселке. А может быть, в Иркутске?..
— А где ты учишься?
— В городе, в школе.
— А в каком городе?
— Нууу… там… — и опять тот же жест куда-то в сторону Ангары…

Вскоре где-то далеко сзади раздался гудок. А следом еще несколько. Матаня!.. Минут через тридцать-сорок она догнала нас. И всё это время она периодически гудела, как бы призывая полусокрытое местное население и спрашивая, кому чего надо?..
— А папка чем занимается?..
— Нууу… Это… Он тут сено косит. Нууу… Коров пасет еще, по хозяйству чего-то мастерит… — улыбается. Задумалась… — Нууу, еще иногда рыбу ловит. Вместе со всеми…

Тихо-тихо, а дошли до очередного тоннеля. Достали фонарики, включили. В тоннеле оказалось довольно прохладно, и мы слегка подрагивали. Зина же шла с нами, как ни в чем ни бывало… Успели пройти тоннель, он оказался не очень длинным… Отошли от него метров на сто, и тут раздался гудок. Совсем уже близко. Матаня медленно выползла из тоннеля. Старым фотиком успели сделать снимок.
Посторонились к скалам. Даже увязли по колено — в траве и цветах. Матаня медленно проползла мимо нас. Машинисты весело поглядывали в окно тепловоза, ожидая жест от путников, дескать, тормозни… Но мы помахали им кепками и шапками. Они дали приветственный гудок, мигнули фарами и проследовали вперед…

Снова вылезли на шпалы и поползли дальше. Жарко, припекает. Хочется пить, воды и молока осталось маловато… На вечер. К Байкалу не спуститься — очень крутой травянистый склон… Поглядываю на скалы в поисках родника…

Вот уже час, как Зина с нами, и никаких признаков, что ей хочется домой. А впереди еще два тоннеля. Перед первым из них слева у скалы большая выемка. Иду туда и смотрю — нет ли родника? Увы… И тут слышу вслед голос Зины:

— Осторожно! Там могут быть змеи!..
— Змеи?
— Да. Они любят такие места и расщелины в скалах. А еще любят гулять в густой траве…

С опаской смотрю на стебли травы… Черт их знает, змей этих!.. А вдруг и правда есть? Возьмет и выползет такая, как в Раю к Адаму…

— А еще мой папка здесь медведей видел…
— Кого?.. — мы ошарашенно смотрим на Зину…
— Медведей! Вот! Он говорит, что их тут нелегкая носит, ведь время еще не голодное… Малины на горах хватает. Дурни какие-то…

Даааа… Только косолапых нам и не хватало… Для полного счастья… Стоим возле входа в тоннель и по движению ветра из него оцениваем температуру внутри — одевать куртки или нет. Вроде бы не стоит… Входим…

— А как же ты здесь без фонарика ходишь? Ведь запнуться можно, упасть?..
— Да я… привычная… Я их уже много раз пробегала…
— Фууу! Вышли! — Ника радостно откинула волосы назад и посмотрела вверх. Ее личико вспотело, жарковато… Но Зина… Зина курточку и панамку не снимает…

— Ну а купаться любишь?
— Купаться?.. Неее… мы не купаемся…
— Как?? Совсем, что ли?..
— Ну да!..
— И в баню не ходите что ли?..
— Нууу… В бане мы бываем, только редко… Дров мало… Да и топить неохота…
— Так вы в бане купаетесь?..
— Неее… в бане мы не купаемся…
— А что же вы в бане делаете? Молоко, что ли, пьете?..
— Нееее… — смеется. — В бане мы моемся!.. Вот!..
— А в Байкале?..
— Нуууу… и в Байкале моемся… Зимой моемся…
— И не холодно? В Байкале-то?..

Пожимает плечами. Наверное, привычные…

Постояли немного. Время идет и мы понимаем, что Зина скоро пойдет домой. А пока… Пока Маришка предложила Нике подарить чего-нибудь Зине. Например, полосатую футболку, а еще фломастеры и журнал с кроссвордами. Ведь здесь этого не бывает…

Ника задумалась. Прошла минута, и она решительно сняла с себя футболку, протянула Зине. Та в смущении взяла и сказала «Спасибо!». Ника же полезла в свой ранец за журналом и фломастерами. Достала. И снова Зина оказалась в счастливом замешательстве… Такого с ней, наверное, уже давно не бывало… Рассмотрела подарки и прижала их к груди… Так и дошли до следующего тоннеля… Брели по шпалам, а Зина, шурша камешками, боясь выронить гостинцы, двигалась перебежками вдоль полусырой стены.

Прошли тоннель, насладились прохладой… А следом за ним, метров через тридцать, уже и второй начинается… Прошли и этот… И вот здесь, в солнечном пространстве, метрах в десяти от выхода, Зина, наконец, решилась расстаться с нами и идти назад…

За эти два часа общения с Никой и с нами Зина словно бы отчасти стала еще одним походником нашей команды. Да и мы уже тоже немного привыкли к ней. Расставаться всегда грустно… Но Зина весело помчалась назад, сквозь темное пространство тоннелей… Привычная…

Вспоминает ли она теперь эту мимолетную встречу?.. Не знаем…

* * *

Разговаривая с парой «путников из Иркутска», Маришка вспомнила про Зину, про наше желание снова увидеть ее. И тут «маритуйский» мужчина сказал, что знает эту девочку и знает, что с ней теперь. Мы удивленно смотрели на него: как, откуда?..

Оказывается, Зинина судьба не балует ее — маму прошлым летом лишили родительских прав, папа (тот самый, что продал нам молоко) сидит в колонии, а Зина попала в детдом… Еще в прошлом году ее часто встречали дачники в окрестных поселках, она просила у них лакомства, а порой и приворовывала мелкие вкусности и предметы ширпотреба — от них не убыло, а ребенку радость. Память о себе она оставила не лучшую, но разве в том — ее вина? Таких девчонок не только на Кругобайкалке — по всей стране пруд пруди… Как-то сложится ее жизнь дальше?.. А для нас она останется навсегда маленькой Зиной с Кругобайкалки, пронзительно одинокой маленькой жительницей староалександровской дороги, провожавшей нас целых три тоннеля кряду и пугавшей нас сказками про медведей, которых здесь не раз видывал ее папа…

Метаморфозы на КБЖД

Путешествуя по Кругобайкалке два года назад, мы не раз встречали в разных местах у скал, возле поселков необычные экспонаты прошлых времен, своеобразные «археологические древности». Сейчас же, поглядывая в окна Матани, с удивлением обнаруживаем, что многие из них просто исчезли… Жалко-то как… И чего их поубирали?.. Ведь они были весьма живописными архаизмами, украшавшими до-рогу, и никому из путников не мешали… Зато, например, в некоторых местах на берегу появились здоровые серо-белые фургоны, похожие сверху на лестницу без перил. Такие фургоны мы видели в районе Рыбзавода за Слюдянкой. Очень может быть, что и эти — тоже что-то вроде мини-рыбзавода…

Бросилось в глаза и то, что стало весьма много очагов и других «следов» после стоянок путников и «путешественников». И многие следы в совершенно неудобных для стоянок местах… Деревьев здесь и тогда было немного, ну а сейчас… С сухим топливом ныне, вероятно, большая напряженка… И вот едут они теперь толпой в иркутской Матане, присматриваясь и выбирая себе место, где им хотелось бы встать дней этак… на несколько. Сойти же можно преимущественно только в поселках… Сходят и направляются туда, где им приглянулось… А потом остаются еще и надписи на скалах, к примеру, как на мысе Зуб (145-й км): «Дуристы-2000»… Два года назад всё было иначе… Путники шли долго, несколько дней и, порядком выдохнувшись, устав, мечтали сесть на Матаню, чтобы спокойно доехать до Порта Байкал или же до Слюдянки…

Появились и новые туркомплексы. А старые, бывшие уже до них, тоже весьма преобразились: отремонтировались, достроились, «доархитектурились»… Короче говоря, по указам нынешних «царей и знати» КБЖД возвели всякие полубараки-полугостиницы, полукафе-полуресторанчики со спутниковыми тарелками наверху, ажурные чугунные мостики, палисадники и даже теннисные корты. И всё это хозяйство приукрасили резными скульптурами — из дуба, сосны, кедра… Повсеместные «самопальные» вырубки вековых древ стали какой-то порочной модой… И никого не интересует судьба любого древа: растущего, срубленного, пущенного на какие-то сиюминутные цели… Не навреди ближнему своему… Природа и ее живые организмы почему-то упорно выпадает из этого божественного принципа… Для многих… Отдыхайте, господа, на здоровье! И не хайте времена прошлые… Ведь такое императору Александру III и не снилось… Ему нужен был всего лишь способ сообщения — дорога…

Ах, времена, ох, нравы!..
Архитектурный комплекс мастеров,
Искусно вписанный в природу,
Сегодня нужен только для забавы…

Чтоб тяжким не выглядел путь…

Постой, паровоз…
Мы устали немного
И вышли на волю вздохнуть.
Взглянуть на природу,
Промяться по травке
И ноги в Байкал обмакнуть…
И вот — началось…

Первая остановка. Выходим. Живописная речка с не менее живописным мостом. И повалил народ… Вперед, к мосту! Толпа страждущих повисеть вниз головой на перилах росла. Как былая первомайская демонстрация! Повисевшие вволю сразу же быстрым шагом спешили достичь тоннеля, войти в него и успеть чего-нибудь там рассмотреть…

Вторая часть страждущих предпочла подлезть под вагоны и по траве спуститься к берегу моря. Жарко! Купаться! Немедленно купаться!.. Человек 15 успели раздеться и окунуться. Какое наслаждение! И какая живительно обжигающая вода! Жаль, что берег немного заилился… Мужики окунались, плыли, а после, стоя по колено в воде у берега, с удивлением разглядывали свои заиленные зеленова-тые ноги! Как будто они на миг стали водяными!..

— Чё делать-то, братва? А? Как ноги отмыть-то?..

И вдруг раздается гудок Матани! Растянувшаяся почти на 100 метров толпа ринулась назад, к вагонам. А машинист, словно подтрунивая над толпой, снова прогудел пару раз. Купающиеся, на ходу одевая платья и джинсы, забыв про зелень на ногах, снова ринулись под вагоны…

Всё!.. Успели!.. Влезли и бухнулись на свои места! И снова не спеша едем дальше…

…Яркое, почти полуденное солнце. Безмолвные скалы, усыпанные цветами. Березки и березовые островки, растущие прямо на склонах гор, на камнях. Упрямые, устремившиеся ввысь сосны на огромных валунах! Какие они смелые, а главное — живучие! И везде — море зелени! Второе море вкруг Байкала…

Вторая остановка: выемка возле мыса Хабартуй.

И опять толпа, как разноцветный кочующий табор, ринулась к скалистым уступам. Женщины, задрав головы, смотрели и прикидывали, как на них можно влезть, чтобы запечатлеть себя на фоне этих впечатляющих глыб. Молодежь оказалась более проворной и, скользя подошвами кроссовок, карабкалась на ближние уступы…

Кто выше?! Даешь рекорд!.. Девушки целились объективами по парням, прилипшим вполоборота к скале, и пробовали заснять их трясущиеся от напряжения торсы. Один мужик вообще влез метров на 10, застыл на уступе и никак не мог развернуться лицом к дамам. Ненароком выставил свою задницу… Ну почти Прометей!.. Тут-то дамы его и запечатлели. На века…

Проводница (кажется, ее звали Катя) вылезла на шпалы, бегала и кричала:
— Да не лезьте же туда! Что вы делаете?! Нельзя! Не положено! Жить надоело?!..

На ее груди грузно раскачивалась сумка с кассовым аппаратом. Туда-сюда, туда-сюда… Как маятник… Но народ не слушал ее. В толпу как будто вселился мощный дух преодоления опасностей. Люди упрямо стремились влезть на уступы и продемонстрировать другим свои складки, груды целлюлита на отъетых фигурах.

Наконец, проводница Катя устала заниматься народным воспитанием, плюнула и сама полезла на живописную глыбу. Кое-как влезла. И застыла! Вместе с кассовым аппаратом, приподнятым складками живота к груди… Ее довольно полноватая фигура мощно «зависла» над снующей вдоль пути, как муравьи-мутанты, толпой. Лицо расплылось в улыбке. Мужики снизу щелкали затворами и подбадривали ее жестами и криками восторга. Проводница Катя попыталась принять позу модели на подиуме. Этакая гламурная дива… Кто-то уже успел вынырнуть из вагона с видеокамерой и снимал ее на этой глыбе…

И снова загудела Матаня… Проводница Катя приветственно помахала рукой машинисту и жестом показала, чтобы постоял еще малость. Потом медленно поползла вниз. К вагону. То и дело поправляя съезжающий набок кассовый аппарат. Народ нехотя побрел в вагоны. Часть молодежи всё же десантировалась с рюкзаками в этом месте.

Прошло минут десять. Наконец, Матаня, издав протяжный вздох, поползла дальше…

Третья остановка случилась возле некогда живописного водотока р. Киркирей. Ныне упакованного в бетонный сток. На века. Как и прежде, на обоих порталах тоннеля сохранились таблички «1911-1913 гг.». Но метаморфозы, происшедшие здесь за два года, были разительны! Кто-то из руководства ВСЖД решил, что будет лучше, если часть природы заменить на часть ландшафта мегаполиса. Живо-писный холм с множеством цветов, среди которых некогда пели цикады и выводили свои трели кузнечики, сравняли, засыпали гравием… И на эту площадку, обнесенную к тому же якорной цепью, водрузили что-то типа навеса на металлических столбах. Со столиком и скамейками для сильно уставших от езды в вагоне… Под гравий ушли и другие живописные кусочки земли, ранее усеянные ягодами, цве-тами… Но свежая «струя» путешествующих вряд ли знала об этом. За редким исключением… Появились и иные следы цивилизации — рваные консервные банки, пустые тетрапаки и стаканчики из-под пива, йогурта, пакетики от кириешек… Вместо бабочек и цикад…
Бег толпы к двум порталам. Гул и брожение телес… Почти как в немом кино… Попытки войти в тоннели, подобраться к скалистому склону… Кто-то успел спуститься по крутому склону к воде и окунуться… А кто-то, стоя возле новенькой площадки в цепях, снимает Байкал. И тоннели… Маришка с Никой зашли в тоннель охладиться и поглядеть, не в этом ли тоннеле был лаз в подземное «царство»…
Вдруг один мужчина прокричал своим дамам:

— Глядите! Глядите!.. — и тут же стал снимать на видео.

Дамы немедленно ринулись к нему… Оказывается, метрах в тридцати от берега из воды показалась чья-то голова. С совершенно черными, похожими на здоровенные пуговицы, глазами. Да это же… Нерпа! Аж дыхание перехватило… И как она здесь оказалась?.. Некоторые здешние жители говорили, что увидеть нерпу можно только в районе Ольхона и дальше, ближе к Северобайкальску.

Какие-то мгновения — и всё! Нырнула и исчезла… И осталась только видеозапись у мужика… И круги на воде…

Одна миниатюрная дамочка в очках, красной майке и джинсах достала из своего мини-рюкзачка блокнотик, присела на корточки и стала чего-то усиленно строчить. Со стороны она напоминала полуфранцуженку-полуеврейку, заброшенную судьбой неизвестным образом в эти дальние края… Интересно, о чем она там рассказывала, в этом своем слегка «худеньком» блокнотике?..

Призывный клич Матани — и толпа рысцой ринулась по вагонам.

…К обеду Матаня доползла до деревни Маритуй. И прикорнула у очередной платформы… Живописная пара в «белых одеждах» с рюкзаком, попрощавшись, сошла и направилась вглубь деревни. Выползавшее же снова большинство странствующих ждала неожиданность: метрах в 70 от станции стоял недостроенный бревенчатый дом. О двух этажах. Совсем новенький, пахнущий древесной смолой. А перед ним раскинулся приличный цветник. На фоне дальних домов и огородов… И вот это строение оказалось… музеем Н. Рериха. Ни больше, ни меньше… Толпа «ручейком» втекла внутрь, чтобы исследовать строение. И как выяснилось, на стенах висели картины, подаренные малоизвестным народу «меценатом», принадлежащие кисти Рериха. Говорят, что он тоже бывал здесь, и поэтому возникла идея основать здесь музей.

Драка в Матане или разборка по-русски

Езда в Матане через тоннели разительно отличается от пешего хода по ним. Когда же тоннели расположены достаточно близко друг от друга, иногда случаются странные вещи… Совершенно выпадающие из здравого смысла и статуса «человек»…

Что, скажем, может увидеть человек, сидящий у окна Матани, в темном пространстве тоннеля? Мелькание каких-то серых бликов при свете фар Матани… То есть практически ничего. Иногда могут промелькнуть небольшие ниши — выходы на узкие уступы скал, нависших своей зеленой громадой над берегом Байкала. Слабый свет из окон Матани еле высвечивает полусырые стены тоннеля. Его же сводов вообще не достигает. И что на них — для многих пассажиров, привыкших путешествовать на колесах и глядеть из окна, так и останется тайной. Покрытой мраком тоннеля. Те же, кто сидит с противоположной стороны, тоже вряд ли смогут узнать что-либо про ниши, в которых можно спрятаться, если вдруг Матаня застала вас в тоннеле. А еще есть ниши с проводами, узкие ниши-лазы, ведущие в под-земные пещеры. Глубоко укрытые скалой и заполненные водой. Точно так же неведомыми для едущих останутся секреты кладки стен и сводов, их весьма своеобразный рисунок и разительные отличия. А уж про то, как выглядят шпалы и рельсы, что иногда можно найти между ними, и подавно… И только редкий иностранец в компании собратьев находит в себе силы «залететь» сюда. На своих двоих…
Ныне многие ниши-выходы «задраены» металлической сеткой. Вероятно, из-за возможных обвалов и разрушения некогда живописных уступов…

…Мы сидели примерно в пятом ряду. А в третьем, с другой стороны ехали молодые девушки. Лет этак по двадцать—двадцать два. Крашено-мелированные, с татуировкой на предплечьях. В джинсах и коротких футболках, позволяющих им щегольнуть серьгами в пупках. Этакие «неформалки»…

Проезжаем очередной тоннель, свет в вагоне гаснет и вдруг в полной темноте раздается дикий необузданный крик. «Ааааааааа!» Словно кого-то неслабо резанули. Аж в ушах зазвенело… Пауза. Тишина. И опять, в два голоса: «Ааааа!», «Уууууу!». И снова пауза, звенящая от напряжения тишина…

Пассажиры, естественно, вздрогнули. Когда же Матаня выползла на свет Божий, стало видно, что эти девицы вовсю смеются. Типа, чего вздрогнули то? Это мы так прикалываемся, чтобы весело было. Спустя минут двенадцать проезжаем еще пару близко расположенных тоннелей. И опять крики с паузами режут всем уши… И все оттуда же — из третьего ряда. Сначала, после вздрагивания некоторым, и правда, становится немного смешно, а после… Через десять минут еще пара тоннелей. И снова смешки и крики из третьего ряда.

Свет в вагоне горит и видно, как девицы резвятся. И тут, откуда сзади раздается предупреждение. У одной из женщин не выдержали нервы, и она громко выкрикивает: «Да сколько же можно?! Прекратите немедленно! Совсем не смешно! Уважайте других!»

Но девицы словно не слышат ее и снова кричат. Матаня всё еще движется в тоннеле.

Не прошло и полминуты, как из задних рядов выходит женщина лет пятидесяти восьми. И быстрым шагом подходит к девицам. Девушки в упор смотрят на нее, а женщина — на них.

— Прекратите немедленно! Уважайте других! Совсем не смешно! — почти яростно выговаривает она.
— А вы, собственно, кто? — с неприкрытой насмешкой выдыхает одна из девиц.
— Человек! Женщина! Пассажир! Вы меня понимаете?! — ей уже показалось, что эти девушки вовсе не из России.
— Женщина! Ну как ты не понимаешь?! — с усмешкой восклицает девушка с краю, которая собственно и кричала громче других. — Это драйв такой! Для смеха! Для юмора! И чего завелась, старая?! Лучше бы сама юморила!
— Юморила? — женщина срывается в крик. — Ты мне не тыкай! Не по годам еще! Лучше молчала бы! Юморная!
— Ох, ох, ох! Испужала! — и девица вполоборота подмигнула своим спутницам.

Вот тут-то женщина и вовсе не выдержала. С громкой бранью она вцепилась в волосы этой крашеной любительницы драй-ой-ва. Девица резко дернулась и вцепилась в руки женщины, пытаясь оттолкнуть ее. Как будто две динозаврихи сцепились — из-за куска мяса…

Потасовка и шум привлекли внимание пассажиров. Двое сидящих рядом мужиков кинулись разнимать их. Но женщина, чуть не плача, уже успела изо всех сил рвануть девицу за волосы. Та вскрикнула. Здоровый клок мелированных волос остался у женщины в руке.

— Тьфу на тебя! Уродина! — и быстрым шагом пошла назад.
— Ах, ты, зараза!.. — прошипела покрасневшая девушка и рванулась было за ней, но мужик рядом удержал ее. Девушка совсем забыла о драйве и, несмотря на все происшедшее, снова засмеялась…

Через минуту кто-то из задних рядов стремительно прошел вперед. Легкое дыхание ветра. Боковым зрением Саша заметил движение какого-то предмета по полу. Взглянул. Это был тот самый, здоровый клок волос. Очень похожий на волосы из парика… Саша приподнял их и направился к любительнице драйва.

— Девушка! Это не вы обронили?
— Нет! Не я! — и девица явно покраснела… Отвернулась…

Ее товарки, еле сдерживаясь, уткнулись в ее плечи… Из задних рядов раздался недвусмысленный смешок…
Духовное равновесие в вагоне было существенно нарушено, и молодежь потянулась в буфет. Расслабиться…

Мыс Половинный

Ехали мы, ехали… Жевали, жевали… И доехали до места, которое особым образом осталось в памяти два года назад. И случилась здесь остановка. Пятая. Полуторачасовая…

Толпа медленно обходила растянувшийся почти на сотню метров состав, подлезала под вагоны и спускалась к берегу Байкала. В этом месте некогда образовался очень живописный залив с достаточно широкой прибрежной полосой. По другую сторону дороги выросла и прочно осела возле реки небольшая деревенька. Очень симпатичная. Два года назад здесь можно было наблюдать толпы отдыхающих, продуктовые палатки на обочине дороги, буквально метрах в 2-х от рельс.

Над заливом навис заросший соснами и березами мыс. Громадный и зеленый. А у его основания чернел вход в туннель. Самый длинный на КБЖД.

Два года назад мы дошли только до Маритуя — Ника была еще мала и устала. Но очень хотелось пройти знаменитый тоннель. Да и за ним было немало интересного. И вот теперь мы сошли. С рюкзаками на плечах обошли состав спереди, мельком взглянули в темное пространство тоннеля. Из него веяло прохладой. Вдалеке слабо светился выход.

Двинули на мыс вверх, пробуя найти место для стоянки. Склоны крутоваты, неровны, сильно поросли травой. Попадаются и грибы. При непогоде струйки воды будут подтекать под палатку. Даже если ее окопать. После 10 минут поисков спустились обратно к заливу. Скинули рюкзаки, постелили коврики и стали раздеваться. Уж очень хотелось купаться. Да и солнце припекало…

Толпа расползлась вдоль побережья. Многие расстелили импровизированные скатерки, выложили на них продукты. И выпивку. В изобилии…

Невдалеке, около чучела здорового медведя, местные предприниматели жарили шашлыки. Для приезжих. Казалось, что запах жареного мяса и древесного угля заполнил всю лагуну…

А приезжие тем временем обосновались у берега. На ближайшие полтора часа. Невдалеке у склона к берегу прикорнула пара небольших катерков. Кое-кто уже договаривался о прогулке. В сторону Листвянки.

За полтора часа накупались вдоволь. Вода прогрелась и уже не была такой обжигающей как утром. И все же нижние слои по-прежнему оставались достаточно холодны. При длительном пребывании в воде ноги начинало сводить. Одна пара стояла в воде по пояс и целовалась. Почти 20 минут. Несмотря на холод нижних слоев. Народ поглядывал на них и изредка щелкал затворами цифровиков. Романтики…

Полуфранцуженка походила, немного поснимала все эти прелести. Потом выбрала место, села и как-то прочно погрузилась в свои дневники. На всё время стоянки. И даже ни разу не искупалась. Только посматривала по сторонам и писала, писала, писала…

Между тем народ усиленно пил, ел, пел песни, вдыхал запах моря и шашлыков, снимался на фоне чучела и снова лез в светлые прохладные воды. С криком и хохотом наето-выпитые мужики и женщины с разбегу бухались в прохладу вод, фыркали и плыли вперед. Но, разумеется, недалеко. В поисках съедобных остатков возле берега сновали стайки мальков омуля. Уж им-то бухаться было не надо…

С моря довольно быстро примчался еще один катер. Более модернизированный, чем другие. А следом еще один. И еще… И еще… Соратники по рыбной ловле здесь вмиг становились конкурентами прогулочного гешафта. Но не воинственными.

Полуфранцуженка поглядывала на модный катер, но никак не решалась подойти. Желающая же молодежь в конце концов «оседлала» катер и он, взревев моторами, погнал за мыс, в сторону Листвянки. Вдалеке сновали небольшие рыбацкие катера… На фоне ясного голубого неба…

Время стоянки пролетело как-то незаметно. И снова раздался призывный гудок. Народ нехотя стал подниматься и подтягиваться к составу — пригрелись… Пара родителей металась по берегу и тоскливо вглядывалась вдаль. Ведь двое их взрослых детей уехали кататься на катере, да так и не вернулись!.. Ой-ё-ёй! Что делать-то? Встречать их в Листвянке? Или здесь дожидаться? Прям с ума сойти можно! Но сошедших с ума здесь было мало… Так и не дождались…

Матаня гудела, призывая остатки отдыхающих занять свои места. И они вынуждены были почти бегом занять места… Не прошло и пяти минут, как Матаня, издав прощальный гудок, медленно вползла в пространство туннеля…

Неведомый байкальский суп

Оставшиеся странники-путники медленно разбредались в поисках места стоянки. Закинув свои походники на плечи, побрели и мы. Перешли через полотно и спустились в деревню. Прошли несколько домиков и свернули к реке. У реки Половинной — большой дом. Пересекли здоровый огороженный двор. Под навесом у крыльца — длиннющий стол. Дубовый. С одного края аккуратно пристроилась полусвернутая скатерть, с другого — гора посуды: мытой и немытой. Красивые тарелки разных размеров, ложки, ножи, вилки, множество бокалов и стопок… Как будто кто-то гулял недавно, а прибрать еще не успел…

На крыльцо вышла хозяйка, а следом за ней — еще одна девушка средних лет. Поздоровались и прошли к калитке. За калиткой тянулась тропа — к реке и в лес. На берегу уже пристроилась чья-то палатка цвета хаки. Одинокая и странная. Похожая на гигантский перевернутый башмак Хоттабыча. С загнутым носом, только книзу. Может, это он здесь и обосновался?.. Но пока никого не видно…
После осмотра окрестностей за деревней и недолгих поисков места под палатку остановились на берегу тихой и спокойной реки Половинной. Пока бродили по косогорам, обнаружили множество муравейников и нашли немного приличных грибов. Проблема ужина отчасти была решена.

Ставим палатку. И тут к нам довольно бодрым и быстрым шагом подходит местная жительница. Как раз из дома с грудой посуды. Неужели что-то их не устраивает?.. Вроде еще не успели кому-либо помешать… Внутренне мы уж было приготовились к защите своих позиций…

Поздоровались, разговорились. Походники и иностранцы бывают здесь частенько. Но на берегу встают редко. Больше на постой идут. К жителям деревни. И тут женщина предложила нам… уху! Берите, дескать, котелок, и идите к нам во двор. А мы вам остатки еще теплой ухи дадим. Сегодня варили, иностранцев потчевали. Осталось еще прилично. Не выбрасывать же?! Жалко!.. Вот ведь как всё повернулось!..

Поискали, вытащили котелок и Саша направился за ухой. Не успел зайти во двор, как следом, из палатки Хоттабыча выполз порядком обросший молодой мужчина и тоже направился к дому-кафе.

Поздоровались. Женщина вынесла здоровую кастрюлю и перелила уху в котелок. Предложила отведать и мужчине.

— Уха? — мужчина произнес это явно с акцентом. — И что же это такое — уха?! — с неподдельным любопытством большого ребенка он уставился на хозяйку двора.

Женщина же сначала обалдело уставилась на него: надо же! Такой взрослый и не знает!.. Пожала плечами:

— Нууу… суп это такой! Из рыбы! Со специями! Вкусный! — она приветливо улыбнулась.

— Ааааа!.. — удивленно произнес он, похлопал себя по макушке и покрутил зачем-то ладонью над головой. Хозяйка тихо засмеялась. — Джинкуе барса! — и он медленно влез на длинную скамейку за стол.

Женщина налила ему неведомый байкальский суп. Он понюхал, взял ложку, попробовал.
— Ммммм!.. Вкусно! — и принялся уплетать суп. За обе щеки.

Между тем Саша побрел назад. Нес котелок и пытался уловить запах омуля.

Полутеплую уху мы погрели немного на таблетке и принялись уплетать, как будто вечность не ели!.. Уф! Хорошо! А вы пробовали когда-нибудь уху из омуля?..

Поляк

Поели всласть. Аж душа запела! Постелили коврики на траву и прилегли малость.

После небольшой передышки Саша взял котелок и направился к берегу помыть. Прошел мимо палатки соседа, оглянулся. Из полуоткрытого входа мужчина приветственно помахал ему рукой. Удобный спуск оказался совсем недалеко. За домом-кафе. Вдоль изгороди сохранились старые скаты для лодок. Стоя на них, вполне можно помыть посуду. Вероятно, хозяева иногда так и делают…
С чистым котелком Саша возвращался назад. И тут симпатишный мужчина из палатки Хоттабыча вылез и пошел следом за ним. Знакомиться.

Оказалось — поляк. Приехал на Байкал в отпуск. И уже месяц болтается по его побережью. Устал. А через два дня у него самолет из Иркутска в Москву и потом в Варшаву. Беспокоится, будет ли Матаня завтра. А то самолет — ту-ту. И без него. И останется он, бедный, на Байкале. Потому как денег у него, как мы потом поняли, ну совсем ни хрена не осталось. Только на маршрутку из Листвянки до Иркутска. А по поводу бесплатной ухи традиционное восхищение: «О загадочная русская душа!» — о хозяйкиной щедрости. Насчет того, что она и собаке соседской ту же уху предложила — не пропадать же — мы не стали его разочаровывать в человеческой доброте. Впрочем, так и создаются мифы…

Байкальская бабушка

Через полчаса Ника захотела молока. Саша снова направился во двор дома-кафе. А оттуда из калитки медленно и важно выходили… коровы. Поглядывая по сторонам, они разбредались по склонам в поисках свежей травы.

Хозяйка сказала, что молоко бывает вон в том и в том домах. А мы коров не держим, уж больно накладно это. Нам тут нынче других забот хватает…

В одном из тех домов и, правда, оказалось молоко. И дешевле, чем в Аршане.

Позвонил. Звонок не работает. Постучал по косяку. Еще раз. Одинокая бабушка вышла на крыльцо. Лет этак 80-ти…

Пока бабушка ходила куда-то в комнаты за молоком, Саша разглядывал сени. А в сенях у нее было довольно живописно… Можно сказать, полный беспорядок… Хотя, на взгляд бабушки, это можно было назвать и порядком, вполне устраивающим ее…

На веревках на стене и под потолком были развешаны травы, грибы, ягоды. Уже полусухие. Куча всяких банок, склянок, пустых бутылок красовалась на тумбочке в углу. Еще какие-то предметы на двух старых сундуках были укрыты слегка «поржавевшими» от сырости газетами. Поверх газет уютно прозябали свое существование два здоровых таза. Вероятно, в них иногда хозяйка колдовала над вареньем и прочим варевом… Сим соловим!..

Наконец, бабушка вышла с молоком. Еще слегка теплым, парным. Саша расплатился, поклонился и ушел. Бабушка удивленно смотрела ему вслед…

Ника с особым удовольствием пила кругобайкальское молоко. Да и Маришка тоже… Пили и любовались на речку Половинную. Тихую, спокойную. Позже по ней из-под моста выруливали моторки. Несколько раз они промчались по реке туда-сюда, а потом прикорнули к берегу, на задворках одного из домов… Вдалеке, за широкой протокой, в кустах была слабо видна еще одна палатка старого образца. Иногда оттуда доносились чьи-то голоса, мелькали чьи-то фигуры… Кто в ней обитал?.. Неведомо…

Через полчаса из калитки показалась… бабушка-молочница. Она медленно добрела до нашей палатки. И стала расспрашивать нас про житьё-бытьё…

Раньше сама она работала метеорологом где-то на Ольхоне. Много видела и много знает о жизни Байкала. Потом попала сюда, на мыс Половинный. Здесь какое-то время занималась гидрологией реки. Вплоть до пенсии. Сын перебрался в Иркутск. Иногда бывает у нее. Ныне живет одна. За продуктами и пенсией ездит на Матане в город. Иногда пенсию привозят сюда — на Матане. Дом вот некому подправить, когда надо. Сено стало трудно заготавливать, да за коровами не уследить. Туристов здесь бывает достаточно, поэтому скучать не приходится…

Бабушка еще не раз встречалась нам в наших прогулках по деревне в этот вечер. Своеобразные местные жители, оказывается, очень неплохо приспособились к туристам из-за рубежа. Это их хлеб. Правда, нынче, как сетовала бабуля, иностранец пошел мелкий и жадный. Фотографируют ее и другое, однако же, за бесплатно, долларов и иен почти не дают. «Иены? — да, видала… Лежат вот дома несколько, месяц назад японка подарила. Надо ехать менять — в Иркутск. Скоро рубли вот закончатся — и поеду!».

Мимо прошлепали два русских туриста — парни в шортах и без палаток. Видимо, надеялись переночевать на постое у кого-то из местных жителей, и опрометчиво слезли с турпоезда, вслед за палаточниками. Ан нет – ни фига! Их никто не брал к себе. Торкнулись в один дом, другой… Бабуля тоже им отказала — сын, дескать, запрещает пускать — мало ли, можа лихие люди какие. Хотя по этим — не скажешь. Ну да здесь свои нравы — недаром край каторжан: люди страхуются по привычке и так, исходя из реальности. В общем, нашли ли парни ночлег, или заснули под кустом либо под навесом?.. Мы так и не поняли. Наверное, всё-таки кто-то пожалел их. Но будущим туристам налегке стоит это учесть. Своя палатка — всё же как домик улитки: всё мое ношу с собой и правильно делаю. На людей надейся! Да-да! А сам не плошай.

Загадочное байкальское явление

А вечером, перед сном было еще одно довольно интересное байкальское явление. Вдруг из туннеля, в который днем нырнул турпоезд, вынырнул такой же, только раза в два-три длинней и как-то фирменнее, что ли… Оказалось — тот самый «Золотой орел», типа транссибирский экспресс, возящий по всей России иностранцев в двухместных купе. И демонстрирующий им потёмкинские деревни во всех регионах — вот они и сюда добрались. То ли с Дальнего Востока, то ли с Москвы — не поймешь. Но факт, что завезли их на эту музейную ветку Кругобайкалки специальным рейсом. Высыпали из этого огромного, вагонов в 20, поезда разношерстные и разноязыкие иностранцы: в основном — немцы, но были и американцы, японцы и прочие «ин-цы». Нафотографировали всласть бабулю и других местных жителей, но денег им не дали. Потом поставили столы на пленере, вытащили музыку… И поехал фуршет: стали есть, пить и петь песни. Видимо, приехал немецкий приходской хор, не иначе — пели все немецкие песни, в том числе и те, что поет на праздниках в немецкой школе наша Ника. Но она спала уже — шел 11-й час ночи, и не могла обеспечить нам синхронный перевод. А заодно порадоваться живой немецкой культуре в действии и первозданной натуральности происходящего коллективного действа. А иностранцы — чисто дети: пели вдохновенно, как пионеры у костра. И все хором, дружно, как бы с концертмейстером. Мы сходили туда, поближе, посмотреть. Какая-то пара японцев, сильно возмущенная поведением «собратьев», бродила по перрону. Потом не выдержала и влезла в свой вагон. Одна проводница сказала, что вот уже два с лишним часа персонал турпоезда не может ничего сделать. Эти иностранные «муравьи» всё поют и поют. И ничего другого и слышать не желают! Да! И даже персоналу поезда рюмку не предлагают…
Попробовали заснять. Фотки, правда, не получились — было темновато и далековато до этой поющей массы. Ну и бог с ними, с фотками!.. Отбытия этого благословенного Интернационала в действии мы так и не дождались, заснули уже под пение песен Битлов. Деревенька же почти три часа стояла «на ушах». Что было дальше — покрыто байкальским мраком. Но утром поезда уже — как ни бывало. Но надо сказать, свинства после себя они не оставили. А может, и местное население подвязалось всё убирать за такими вот плановыми «пикничками на обочине». В межгосударственных масштабах.