Кругобайкалка.

Александр, Марина Тарновские , Байкал

06.08.06 — воскресение

Голубая мечта сбывается

Легли вроде поздно, а встали рано… Побродили немного, умылись. Солнце уже сияло вовсю. Пока перекусывали, Ника еще спала. Разбудили, она «поскрипела» немного, но встала. Напоили молоком и сразу за сборы. И тут начало громыхать. Солидно так, со сверканием…

Екарный бабай! Чуть-чуть не успели!.. Что делать-то?! Ставить палатку обратно? Ну нет! Шалишь! Дудки! Скорее свернули палатку и вместе с рюкзаками накрыли ее пленкой. Уже под первыми каплями дождя. А они всё быстрее и быстрее стучали по глади реки. Через каких-нибудь пять минут она стала похожа… на лунную поверхность, испещренную микровзрывами крохотных астероидов…

Потемнело основательно… Надолго ли? Фиг его знает!.. Мы и так в смятенных чувствах… Прошло минут двадцать. Ураааа! На наше счастье громыхало недолго, да и дождик прошел быстро. И снова показалось солнце! И радуга!.. Которая по счету?.. Уж и не помню…
Палатка Хоттабыча полусонно украшала берег. С ближней к ней березы стекали капли влаги. И падали прямо на нее… От громыхания поляк тоже встал и побрел умываться… И обнаружил, что наша палатка исчезла. А мы стояли под березками и ждали, когда подсохнет пленка. Над Байкалом зависла голубоватая дымка…

Он подошел и поинтересовался, куда мы двинем дальше. Сказали, что за своей голубой мечтой, и предложили пойти с нами. Размышлял недолго и решил остаться… Ждать Матаню, так сказать, стационарно… После вчерашнего пикника вполне могло оказаться, что сегодня Матаня и не придет… И что он тогда будет делать? Снова ночевать? Или искать катер-«такси»?.. Даааа… Вчера вечером на таких катерах по реке мчалась как угорелая какая-то пьянь местная… От таких можно всякого ожидать… Да еще впридачу с пустыми карманами…

Спасибо этому месту. Рюкзаки с утра вроде и не очень-то тяжелые. Двинулись к тоннелю. В деревне тихо, но кое-кто тоже уже встал. Грибы сварить так и не успели. Оставили их на дубовом столе дома-кафе. Под навесом. Может хозяйка насладится ими сама, а может, угостит иностранцев…

На склоне горы появились уже первые коровки. Изголодавшиеся за ночь… Какая-то тетенька нагрузила в небольшую тележку угля у платформы и поволокла ее вниз, к дому. Вот и тоннель. Тот самый. Гордость КБЖД. Из него тоже веяло утренней прохладой.

Маришка с Никой включили оба фонарика и вошли. Любуясь видом Байкала после дождя, я немного отстал от них. Метров на 30. Но быстро догнал. Фонарик не понадобился. Как ни странно, но спустя два года ноги быстро «вспомнили» ритм движения по шпалам.

Кое-где со сводов тоннеля капало. Немного пахло сыростью. Почти в полной темноте ноги продвигали нас вперед. Боковых выходов к Байкалу здесь не оказалось. Идем, идем, идем… А тоннель всё никак не кончается… Какой-то мистически длинный тоннель! Вот ведь закавыка!.. И только впереди небольшим белым пятном маячит выход… Призрачно недостижимый…

Шли около двадцати минут. Почти цыплячьими шагами. Но дошли! И, наконец, испытали то, что не удалось два года назад!.. Всё! Теперь тайны этого «лаза» и самого мыса останутся с нами. И надолго. Внутри.

Ураааа! Вот и выход! И солнце, и легкий ветерок! И сразу же начало припекать! Долой куртки!.. Вперед! За голубой мечтой!..

Первые километры шли и напевали. Каждый своё. В тишине то и дело зависали строчки песен. И эти звуки то стремительно, то тихонько отражались от скал и заполняли на короткие мгновения воздух над высокой травой. Бабочки, цветы и камни то и дело слышали: «Там, на Луне, наааа Луууне… Нума, нума, еее… Нума, нума, еее… Где ж ты моя-ааа, лю-би-мая-ааа… Буль-буль-буль, бутылочка природного вина?..»

— Ну и где же твой водопад?! — Ника ехидно смотрит на меня.

Два года назад из окна Матани метрах в пятиста от тоннеля мы видели небольшой водопадик. Его струйки радужно падали со скалы… Теперь же он спит… Увы! Остались только следы еле заметной расщелины…

Через пять километров малость вспотели. Захотелось искупаться. На берегу как раз стояли пара вагончиков и небольшой домик.

Спускаемся и раздеваемся. Возле домика бродят двое детишек, женщина и какие-то мужики. Они складывают сети в моторку, садятся и… Моторка с шумом уносится в байкальскую даль. Вероятно, местные рыболовы…

Купаемся с каким-то почти неземным чувством воспарения… Дно сильно каменистое, приходится влезть в воду чуть выше колен, чтобы выбрать место поровнее, где уже можно и окунуться. Вода — просто отпасть! Буххх! Шлеп! Аааа! Бррр! И сразу на берег, на солнце — греться! И снова бухх! Грррр! Аааа!.. Фрррр!..

Двадцать с небольшим минут такого неописуемого кайфа — и снова можно идти вперед! И мурлыкать что-нибудь веселое!..

Примерно полтора часа движения по шпалам. Иногда чего-нибудь жуем, кириешки, например. И еще 5 км остались позади. С цветами и бабочками. Со скалами и виадуками. Байкал сияет своей чистотой. Вся синева неба остается в его водах. Один космос отразился в другом… Знать бы, что там происходит?..

Проходим еще сквозь прохладу пары тоннелей. Скоро за ними впереди появляются совершенно уникальные итальянские стенки. Интересно, сколько же с ними пришлось повозиться тогда, чтобы вписать их в естественный ландшафт?..

Обедаем на трех здоровых валунах у очага, забитого полуобгоревшими консервными банками. Без костра — жарко, да и опасно огонь разводить… Свежекопченый омуль из Слюдянки с хлебом и консервами… Во рту тает… Сколько же его можно съесть за раз?!. Еще пару раз купаемся и загораем на громадных прибрежных камнях.

Ближе к трем наши слегка уставшие ноги отбарабанили по шпалам уже примерно 12-15 километров. Ника начинает сдавать…

— Когда же, наконец, дойдем до станции?..
— Когда-когда?! Когда-нибудь дойдем!..

Ника смотрит на маму:
— Сколько времени?
— Половина четвертого.

Вздыхает… Ее ностальгия по шпалам уже улетучилась…

Виды Уланово

Ураааа! Впереди показались строения! Небольшой домишко, что-то типа кассы. Потом старая котельная и еще какое-то здание. Новенький светофор ярко полыхает зеленым светом. Дорога несколько разветвилась: из одноколейки стала аж трехпутевой. А еще через сто метров глазам предстало деревянное здание станции Уланово! Выкрашенное и отреставрированное. С новой вывеской. Территория обнесена вокруг небольшой резной изгородью.

Перед входом, на беспорядочно сваленных рюкзаках полулежа сидят какие-то ребята. Человек этак 8—10. И смотрят по разным сторонам.

За зданием в глубине, у самого берега темнеет новенькая резная беседка. Сбрасываем рюкзаки и садимся. После экстренного поедания полурастаявшей шоколадки Маришка направляется к берегу. И куда-то исчезает.

Пока Ника сидит и жует шоколад, Саша идет к берегу. В беседке сидят человек 7—8. И созерцают… Да и есть, что… Вид — обалденный. Сияющий Байкал, а вдалеке сквозь дымку пробилась длинная цепочка внушительных хребтов Хамар-Дабана (по-русски «Большой Нос»). Сколько же этих «носов» там? И не счесть…

Маришка стоит на деревянном помосте и снимает кроссовки. Садится и спускает ноги в воду. Временные обитатели беседки наблюдают то за ней, то за Байкалом. Между тем Саша снимает всю эту живописную компанию и возвращается на станцию. Теперь уже Ника бежит к берегу за мамой, ведь с минуты на минуту должна появиться Матаня…

Ноги приятно гудят. Бухаемся и сидим на рюкзаках у изгороди. Чья-то бабушка тоже одиноко притулилась на ней. Мечтательно смотрим по сторонам на скалы, поросшие соснами. По тропинке к станции подходят еще три путника с рюкзаками. Двое молодых и один дед с усами. И в кепке какого-то древне-советского образца. Скидывают поношенные рюкзаки и садятся. Сзади от берега одновременно появляются люди из беседки, человек шесть, а следом и Маришка с Никой. Присели и разговорились. Оказалось, что эти шестеро — одна семья! Москвичи: родители примерно одного с нами возраста, двое взрослых детей и бабушка с дедом. Так вот, значит, чья это бабушка!..

В ожидании Матани

Ребята у входа на станцию периодически встают и прохаживаются, поглядывая в сторону прибытия состава. И очень эмоционально разговаривают на испанском. У одного на майке надпись «Argentina». Неужели оттуда приехали?.. Надо же…

И тут дед в кепке встает и «заводится».

— Ну… и чего вы здесь сидите?
— То есть как чего?.. Матаню ждем!..
— Дааа? Так ведь её подадут не сюда, а туда! — и показывает рукой вперед. — Туда надо идти! Туда! Я сколько езжу на Матане, всегда её туда подавали, и там она останавливалась!..

Мы недоверчиво поглядываем то на деда, то на сто метров вперед. Москвичи тоже растерянно смотрят на него. Тащиться еще сто метров? Туда? Дурь какая-то! За ради чего? Да ни за что!

— Для кого же тогда станцию и платформу сделали? Для ворон что ли?.. И какого рожна гнать Матаню на сто метров вперед? Там, что, удобнее садиться?..

А он, знай, своё долбит:
— Говорю же вам! Туда надо идти, туда!.. Чего раздумываете? Идите! Матаня уж скоро придет! — берет свой рюкзак и направляется к ребятам на ступеньках. Они растерянно поглядывают на деда, переговариваются, пытаясь понять, что этот усатый говорит им такое важное…

— Экий вы народ несмышленый! Ну! Чего расселись?! Ноги в руки! Быстренько! И галопом туда! — и снова показывает рукой на светофор.
Ребята как-то неуверенно поднимаются и тянутся за рюкзаками.

— Кажись, поняли… — дед улыбается.

После некоторого колебания москвичи всё еще неуверенно, но тянутся за рюкзаками, собираясь последовать совету «бывалого» человека.

— Черт! Дурь какая! Матаня всегда останавливается там, где ей дают знак уставшие путники! А здесь — тем более должна остановиться!

Дед взмахивает рукой, дескать, чего с молодых возьмешь? Опыта у них маловато! Зато у дедов этого даже с излишком!

Ребята-аргентинцы собираются идти вперед.

— Куда?! Вы что?! Сдурели? — громко кричит Саша и быстро направляется к аргентинцам. — Садитесь и ждите здесь! Нас здесь много, целая толпа! И что? Вы считаете, что Матаня пройдет мимо?! Дудки! Она всех заберет. И именно здесь!

Аргентинцы, кажется, поняли. По эмоциональности слов и жестикуляции. Плюют, скидывают рюкзаки и, уже ничего не понимая в этих русских людях, прочно падают на деревянные ступеньки.

— Тьфу ты! Вот же какие упрямые! Ну и фиг с вами! — и закинув рюкзак на плечо, дед бодренько шагает вперед, к следующему светофору.
— Пожалуй, мы всё же пойдем туда!.. На всякий случай!.. — московский дедуля и еще трое с ним тоже идут следом за усатым в кепке.
— Хммм! Пусть идут! Когда Матаня заберет нас всех, тогда и будет видно, кто из нас прав! И нос тогда утрем им! — Саша и оставшиеся москвичи садятся на рюкзаки.

Двое аргентинцев снова приподнялись и направились через рельсы к первому пути. Пригнулись и приложили уши к рельсам. Потом один встал на руки и попытался пойти на руках по шпалам. Ребята на ступеньках визжат от восторга. Фигуры дедов далеко впереди, но и они слышат эти визги и оборачиваются.

…Проходит еще двадцать минут. Матаня куда-то запропастилась. Как не было, так и нет… Чертовщина какая-то… Или матанина… Время ее появления уже пересекло предельно допустимую границу. И куда ее занесло? Наверное, она, как паровозик из Ромашково, любуется видами Кругобайкалки… Чтобы не опоздать. Еще на один поход…

Дети москвичей бродят по станции — снимают окрестности и обитателей на видео. Родители-москвичи периодически подходят к рельсам, прикладывают ухо и слушают. Тишина. Ничего. Светофор тоже стабильно застрял на зеленом…

Все нервничают. Время идет, неужели придется здесь ночевать? Место красивое, но настрой у всех на то, чтобы попасть сегодня в Листвянку. Что же делать? Идти пешком дальше? Но Ника уже выдохлась… Решаем, что если к пяти Матаня не появится, то идем пешком до Порта Байкал… Наверное, мы угадали, предполагая, что вчерашнее международное гуляние не пройдет для Матани даром…
И тут вдалеке раздается гудок. Один, другой, третий… Урааа! Путники сразу ожили, зашевелились!.. И снова кинулись, слушали рельсы.
Через каких-нибудь пятнадцать минут, где-то без пятнадцати пять, Матаня, наконец, показалась! Медленно и чинно три вагона и еще одна грузовая платформа, как гигантский пыхтящий разноцветный «муравей», о трех частях с «хвостом», вползли на территорию Уланово. И сразу же светофор замигал и сменил свой цвет на красный.

Походники забегали, засуетились, в темпе хватая вещи, надевая пухлые рюкзаки. Единым «фронтом» все устремились к платформе. Матаня, всё более замедляя ход, как и положено, встала точно у обозначенного места остановки локомотива, у границы станции. Что и требовалось доказать! Изрядно уставший от странствий и ожидания народ радостно вздохнул. Уж теперь-то наверняка будем сегодня в Листвянке!..

И вот ведь закорючка! Тут нас ждала еще одна неожиданность. В широких дверях последнего, открытого грузового вагона сидел… поляк! И преспокойно болтал ногами. Увидев нас, в знак приветствия он сразу же замахал рукой. На его лице сияла улыбка.

Мы ответили дружным «ура!» и тоже взмахнули руками. Но почему там?.. Деньги экономил? Наверное… Бедняга!.. Интересно, что он чувствовал, ожидая прибытие Матани?.. И как ему разрешили ехать там?..

Устали

Весь «походный фронт» благополучно влез в полупустые вагоны и без проблем разместился в салоне. С комфортом.

Матаня прогудела и тронулась. Проехав сто метров в замедленном ритме немого кино, она снова приветственно прогудела и встала. Группа ожидающих во главе с усатым дедом смотрела на окна и подходила к дверям вагонов. Москвичи вышли в тамбур, чтобы встретить своего дедушку. Через две минуты оба деда проходили через салон мимо нас. Со слегка сконфуженным видом.

Мы сидели в полукупе с видом на Байкал. Москвичи-родители устроились напротив — на два места. Их дети и бабушка сидели рядом, за перегородкой на соседних местах. Время от времени они поочередно подходили к окнам и пытались снять пейзажи на фото и видео.
Неспешный ход Матани позволял не только любоваться видами байкальских берегов, но и навевал философские размышления. Байкал из окна старенького вагона, несмотря на всю свою голубизну и прозрачность, тоже казался седым, умудренным опытом созерцания. И чего он только не пересмотрел с тех пор, как Ангара удрала от него… Сколько же поколений людей, периодически ползущих сюда как гигантские двулапые муравьи, он видел?.. Там и сям… И в этой непостижимой голубизне и таинстве вечности иногда появлялись парящие и плывущие бакланы, дикие утки с утятами… Его малые дети… Непередаваемо живописные… Может быть именно они, нуждающиеся в защите и жилище, помогали ему тысячелетиями сохранять свою энергию и силу?.. Кто знает?..

Родители-москвичи поочередно рассказывали небольшие фрагменты из своей жизни. Иногда забавные, иногда грустные… Сами они, оказывается, «около» или «до» научные работники институтов. Дети — студенты. В походы их начал тянуть еще дед. На Байкале они не впервые. В этот раз ходили со станции Выдрино на гору Снежная в цепи Хамар-Дабана. Именно ее пытались увидеть из беседки. Устали. Какое-то время побродили по Кругобайкалке и теперь двинули в Листвянку. В надежде добраться до Ольхона. Дед их, вообще, путешественник со стажем. Бывал в этих краях лет этак 15 назад.

Как выяснилось позже, в соседнем вагоне ехали не только ребята-аргентинцы, но и целая куча страждущих туристов. Из Европы…

Дед-баламут

Пока болтали неспешно, из соседнего вагона вынырнул дед-баламут. А за ним следом — парень молодой. И московский дед из своего полукупе присоединился. Подошел, как ни в чем не бывало, послушал, о чем говорят, и влез.

— Сёдня, видать, другой сменщик на Матане. Вот он народ-то везде и собирает…
— Да Бог с ним, с машинистом!.. Как вы там стояли? Ждать-то не умаялись?.. Иностранцы на ступеньках опухли уже малость…

Усмехнулся: — Дак то ведь иностранцы!.. Куды им супротив наших-то!.. Пошли, посмолим малость! За цигаркой-то и рассказывать лучче!

Вышли в тамбур, и тут его прорвало. И поехали байки вперемежку с воспоминаниями… Как очереди из станкового пулемета…

Оказывается, жизнь его сложилась так, что довелось ему служить в особых частях войск КГБ. Кгбист, значит… Даааа… Вот ведь угораздило… И мотался он из одного округа в другой, от одного края России до другого… Воевал… И опять судьба мотала его туда-сюда… Пока не осел на Байкале.

— Говорят, у вас тут медведи водятся на Кругобайкалке.
— Медведи?!. А вы сами-то медведей видели?!.
— Не-а… Не довелось…
— Ну и слава Богу! В бытность мою… — источая клубы дыма, вспоминал дед, — однажды вот в тайге, за Улан-Удэ, охотился, значит. На кабаргу. Иду, значит, себе по следу. Нюхом чую, что рядом она где-то. В кустах каких схоронилась. И тут, будь он неладен, рык слышу. Неслабый такой. Здоровый, видать, потапыч прет сюда. Ну, всё! Хана, думаю. Не до кабарги… Самому бы ноги унести от энтого рыка… Да куда подальше…

Дед смачно затянулся и посмотрел в окошко. А там утки вдоль берега утят прогуливают.

— Экие мальцы!.. — покачал головой дед. — Ну, вот! Скидываю, ружьишко свое старенькое, по быстрому, значит. Да кааак шандарахну. Из обоих стволов. Прямо промеж кустов, где ветки уже ходуном ходят…

Полузастыв у стенок тамбура, мы с интересом смотрели на него, не замечая, что огонек прошил сигареты уже до фильтра… А он всё шпарит и шпарит…

— Ну вот! Шандарахнул, значит, и жду. А руки-то у самого трясутся, но кое-как всё же успел, впихнул еще пару зарядов. И снова стволы выставил вперед. А в кустах рыкнуло так, что впору без портков шпарить… Да! И ветки пошли в обратном направлении трястись. Ффууу!.. Отлегло малость. Ну, думаю, попал — не попал, а только потапыч назад попер. Вроде бы так, ежели по веткам кумекать…
И что же? Повернул, значит, и назад пошел. Не успел и трех шагов сделать, как почти в упор столкнулся с башкой его! Во как! Он, значит, в трех метрах от меня стоит, и смотрит так на меня, будто гипнотизирует… Я со страху-то на оба курка нажал… Каак шандарахнуло… Аж сам оглох… А он на задние лапы приподнялся, попробовал шагнуть вперед, да закачался и рухнул набок. Я стою — ни живой, ни мертвый. Весь лоб в испарине. Колени трясутся. Куда идти — совсем из башки выпало… В глазах-то потемнело… И сам в кусты шмякнулся…

Очухался, значит, минут через пятнадцать. Приподнялся, значит, и вперед смотрю. А там… Веришь ли?!. Тю-тю, медведя-то… Исчез!... Только следы крови на траве и листьях… Куда-то вглубь тянутся… Мистика!..

Мы покачали головами: ну и ну! И это после четырех патронов? Да быть того не может! А он так хитровато улыбается, типа как спрашивает «Дак было или не было?» А у самого лоб-то в испарине… И вторую цигарку засмолил…

— А вот еще случай был… В бытность мою, однажды… — начал было дед…

И тут дверь в тамбур открылась. Высунулась голова Ники, а потом все тело пролезло сквозь дверной проем.

— Так вот ты где! — негромко воскликнула она. — Ты скоро?
— А что, сильно нужен? — мы оторопело глядели на Нику.
— Да нет… Просто мы тебя потеряли!.. — и Ника тоже прижалась к стенке тамбура.
— Ну ладно, мужики! После договорим, идти надо… — и мы как-то гуськом вошли в вагон…

Через час снова вышли посмолить цигарку…
— В бытность мою, однажды… — и понесло деда опять… В неведомые дали…

Порт Байкал

Через 2,5 часа Матаня вышла-таки на подступы к Порту Байкал. Пока ехали, вспоминали про наше прежнее место стоянки, про коров, бродящих по склонам, про источник с родниковой водой… Интересно, жив ли он теперь?.. Когда проезжали, оказалось, что жив. Струйка прохладной чистейшей воды по-прежнему стекала из глубины проема…

Всё здесь было таким же, как и два года назад: и «тарелки» на домах, и новая куча ангаров для рыбацких моторок на берегу, и три кедра у входа в администрацию… И предприятие «Байкальские воды» всё так же дымит трубами… А около него всё так же валяются уголь, старые запчасти от теплоходов и вагонов. Их количество так и не убавилось…

Рядом притулился и сам порт. На рейде стояли несколько полуобшарпанных водами Байкала теплоходов: действующих и безнадежно устаревших, полуистлевших и списанных в утиль. На территории порта, как и на любом заводе, красовались груды мусора, рассыпанного угля, металла, опилок и прочего хлама. И эти груды время от времени, естественно, привлекали внимание местных детей… И бакланов.

Матаня медленно «причалила» к платформе. Время — восьмой час. Однако… Сходим частями и направляемся к широкой бетонной площадке со скамейками — около здания морвокзала. Здание администрации и морвокзала после реконструкции и капремонта разительно изменились. Территорию обнесли высокой металлической оградой. Часть сошедших направляется искать гостиницу или договариваться с местными о постое и ночлеге. За умеренную плату.

Проходим мимо грузового вагона. А где же поляк-то? А поляк исчез… Вот так-так!.. Как ветром сдуло… Жаль… Даже попрощаться не успели…

Оба деда сначала решили переночевать здесь и направились в село — на разведку…

Исток Ангары настолько широк и красив, что просто дух захватывает. На другом берегу сквозь голубоватую дымку еле видны здания санаториев. Среди сосен. Совсем недалеко от Листвянки. Шаман-камень тоже очень слабо видно — из-за многоводья.

Напротив здания морвокзала на вершине скалы стоит красавец-маяк. А у подножия, рядом с домами... все те же удивительные огороды на уступах скал! Вот оно, нечто! Байкальское чудо, какого не увидишь, пожалуй, нигде... И всё на этих грядках растет, цветет и живет!
Раньше паром ходил с 6 утра до 11 вечера, через каждые час-полтора. Интересно, как сейчас?

Брожение умов

Маришка с Никой заглянули внутрь морвокзала в надежде посмотреть расписание парома. Увы!.. Ничего существенного… Ладно, хоть передохнули… И направились к причалу. А там… Небывалая картинка — брожение народа. Нашего и иностранного. И кого здесь только нет!.. Поляки, немцы, ребята-аргентинцы, чехи, корейцы… Человек этак сорок-пятьдесят… Все поскидывали рюкзаки и снуют вдоль берега и старой облезлой баржи. Пристально всё рассматривают и вонзают объективы своих цифровиков во всякие портовые древности… И чего-то ждут…

По идее в это время должен быть паром из Листвянки. Но его почему-то нет. Иностранцы мечутся туда-сюда, пытаясь выяснить, в чем тут дело. Откуда-то вдруг появляется руководитель группы иностранцев. Начинается небольшая шумиха. Почему нет парома? Руководитель и еще несколько туристов направляются в здание порта — выяснять, куда делся паром и когда он объявится?..
Оставшиеся по-прежнему снуют вдоль берега и критикуют местные порядки. Москвичи тоже бродят вдоль пирса. Я не выдерживаю и пробую завязать разговор с людьми из экипажа баржи. Бесполезно… Они даже толком не могут внести какую-то ясность в ситуацию. А время идет… Солнце скоро сядет. Вдалеке какие-то серые облака появились. Очень похожие на дождевые… Ах, как бы нам попасть в Листвянку? Сегодня…

Метрах в ста стоит «Комета». Направляюсь к ней. После общения со старпомом выясняется, что сегодня они уже никуда не едут. И даже за сверхнормальную плату эту толпу страждущих подбросить на другой берег не желают… 250 руб. с носа — и мало?.. Фигня какая-то! Жмоты, редиски!.. Петухи гамбургские!.. Нет! Байкальские шакалы-живодеры! Еще полчаса и… Снова появляется руководитель группы, но уже с меньшим количеством желающих уехать сегодня. Выясняется, что парома сегодня, вероятно не будет. Поэтому желающие могут преспокойно идти и пробовать искать ночлег…

Волнение оставшегося снующего народа критически нарастает. Похоже, что еще немного и… революция грядет!.. С участием иностранцев!.. Их вспотевшие лбы уже мечут первые разряды и мини-молнии…

Игра в поддавки. С паромщиками

И тут вдалеке показывается катер. Не очень большой, но достаточно вместимый, чтобы перевезти народ частями, в 2-3 рейса.

Ожидающий народ в надежде хором вздыхает. Неужели это долгожданный паром?.. Через 10 минут катер причаливает и высаживает прибывших. А потом отчаливает… О Боже! Уплывает последняя надежда!.. Как же так?!. Но после сложного маневра катер всё же пристает к свободному борту баржи… Моторы неожиданно затихают. И всё!..

Часть его экипажа переходит на баржу и заходит в рубку — вероятно, перекусить и отдохнуть. Через несколько минут вдоль борта баржи периодически начинают ходить члены обоих экипажей.

Выждав момент, с двумя иностранцами я устремляюсь поближе к борту. И начинаю торги. Сначала они загибают цену в 200 руб. с носа. Иностранцы вспыхивают, как горячие уголья… Да и есть отчего!.. Несмотря на их толстые портмоне…

Небольшая пауза. Пока они пыхтят, я популярно объясняю, что нас здесь человек пятьдесят. И если каждый нос выложит по сотне, то за 15 минут работы они получат 5 000 руб. Паромщики задумались и сказали, что поговорят с экипажем катера. Ушли в рубку и с концом. Сколько же они там совещаться будут? Маришка начала возмущаться:

— Чего ты им туфту гонишь? Нас здесь уже меньше тридцати осталось!..

Еще одна дама заинтересованно прислушивается к нашему бурному обсуждению.

— Ну и пёс с ним! Главное, чтобы они на наживку клюнули! Если клюнут — все уедем!

Маришка, наконец, поняла, какую игру мы затеяли.

— Да, да! Конечно! — и дама чуть было не захлопала в ладоши.

Проходит десять минут и, наконец, двери рубки открываются. Один мужик — вероятно, помощник капитана — упирается в перила и сообщает, что капитан согласен. Но катер может взять на борт не более 15-ти человек. Поэтому всех перевезут в два рейса.

«15 человек на сундук мертвеца! Йо-хо-хо! И бутылка рома!»

Ур-рааааа! Дух Байкала услышал нас! Свершилось! Неописуемая радость осветила все изможденные от ожидания лица! И тут же все кинулись надевать рюкзаки и сумки. С борта баржи протянули узенький мостик, еле касающийся причала. И сразу же образовались две группы жаждущих. В Листвянку. В единой очереди. Русская очередь для интуристов — это нечто!..

На пароме. С ветерком

Первыми сажали, естественно, всех, у кого были дети. И пополз народ по узенькому мостику, балансируя руками, чтобы не свалиться в «ущелье» между причалом и баржей. Переползшие немедленно цеплялись за борт баржи и перелезали через него, с трудом задирая ноги. Борт высокий, детей приходилось подсаживать. Двое матросов просто подхватывали иных детишек и рывком переносили за борт. На палубу баржи.

Одна дама средних лет, достаточно грузная, пыхтя, еле задрала ногу и попробовала перелезть через бортовые перила. И надо же — застряла!.. И так, и сяк… И ни фига!.. Повисла, пытается поднять вторую ногу, вроде нога поднимается, а втянуть ее на другую сторону перил ну никак не может. Трое мужиков на барже ухмыльнулись и, взяв ее под мышки, еле перетащили через перила. Почти как «пушинку»… Иностранцы на берегу срочно пооткрывали свои объективы и кто успел, снимал этот почти цирковой номер… Следом за ней полезли на борт оба деда — снять место для ночлега не удалось…

Дальше живая «цепочка» продвигалась по узкому проходу, задевая рюкзаками за стенки, обходила рубку и уже с другой стороны баржи снова перелезала через два ограждения борта — баржи и катера. И сразу же быстрыми шагами по узкому проходу катера вперед — занимать места на корме. Места там было вообще-то не на 15 человек, а человек на 25-30. И сразу же возникало чувство, что здесь что-то не так… Вполне вероятно, что экипаж катера вез в своем трюме куда-то что-то важное. И достаточно тяжелое. Может, рыбу, а может — фрукты. Или водку… И потому, боясь перегруза, брал на борт по 15 человек. В приоткрытую дверь, ведущую в трюм, были видны какие-то ящики и коробки, стоявшие до самого верха…

Рюкзаки сложили вдоль бортов катера. На кормовой палубе стоял дубовый стол и пара скамеек. Раздвинули их малость и сели. По обе стороны. И замерли — всё еще не верилось, что сейчас поплывем…

Посадка продолжалась минут десять. Деньги договорились отдавать при выходе в Листвянке. Двое мужиков из экипажа еще чего-то побродили туда-сюда, потом ушли в рубку и, наконец, поехали… С ветерком.

Два года назад первый проезд на пароме был бесплатный, а последующие — платные. Паром ползет не очень быстро, на его борту, как правило, туристы и куча местных, которые ездят в Листвянку, их машины, мотоциклы, велосипеды. Местные переправляются обычно за товаром или за продуктами. Либо на работу. А может, в гости или еще куда…

Ширина Ангары в месте переправы километра 2 с лишним. Паром пересекает исток примерно за 15-20 минут. Этого времени хватает, чтобы почувствовать и ветер, и стихию самого Байкала. Виды с парома на Ангару и Байкал совершенно потрясают. Стоишь и думаешь: а вдруг снова полетит камень, брошенный Байкалом вслед Ангаре?.. И упадет рядом с Шаман-камнем?..